Песнь о Пелинале, том 2
О его появлении
(От редактора: тома 1–6 являются частью так называемого «Манускрипта Ремана», хранящегося в Имперской библиотеке. Это рукописная копия древних фрагментов текстов, собранных неизвестным ученым в начале Второй эры. Мало что известно об оригинальном источнике отрывков, часть их относится к одному и тому же временному периоду, возможно, даже к одному и тому же манускрипту. Но поскольку до сих пор между учеными нет согласия по вопросу датирования этих шести фрагментов, мы не приводим тут никаких теорий.)
(И тогда) Перриф обратилась к Служанке вновь, устремив очи к Небесам, что не знали доброты с начала эльфийского правления. Слова ее были словами смертной, чей пламенный порыв любим Богами за его силу-в-слабости, за смирение, готовое обратиться в костер ярости от одних лишь речей, несмотря на неотвратимость смерти (потому-то те, кто позволяет своим душам гореть, обласканы Драконом и Его Родичами). И она сказала: «Дума, что терзает меня, я нашла ей имя, я назвала ее свободой. Сие есть просто другое слово для Шезарра Пропавшего… (Ты) сотворила первый дождь при его расколе, (и этого) я прошу теперь для наших чужеземных господ… (чтобы) мы могли разбить их полностью и отплатить за их жестокость, пусть потонут в Топале. Морихаус, твой сын, могучий и шумный, рогами бодающий, крылатый, позволь ему принести нам свою ярость, когда вновь слетит он вниз»…(И тогда) Кин даровала Перриф другой символ — красный алмаз, сочащийся кровью эльфов, (его) грани способны были (разделяться и превращаться) в человека, а углы могли разрезать ее тюремщиков, и имя: ПЕЛИН-ЕЛ (что есть) «Звездный рыцарь», (и он) был облачен в броню (из будущего времени). И шел он джунглями Сирода, убивая, и Морихаус топал рядом в кровавой пене и ревел в восторге, потому что Пелинал пришел… (и Пелинал) пришел в лагерь мятежников Перифф, неся меч и булаву, что словно инкрустированы были останками эльфийских лиц, оперений и магических четок — отличительными знаками Айлейдуна, создавая красноту, свисавшую с его оружия, и поднял его, говоря: «То были их вожди с Востока, ныне смолкли их голоса».
The Song of Pelinal, Volume 2
On His Coming
(Editor's Note: Volumes 1-6 are taken from the so-called Reman Manuscript located in the Imperial Library. It is a transcription of older fragments collected by an unknown scholar of the early Second Era. Beyond this, little is known of the original sources of these fragments, some of which appear to be from the same period, perhaps even from the same manuscript. But, as no scholarly consensus yet exists on dating these six fragments, no opinions will be offered here.)
(And then) Perrif spoke to the Handmaiden again, eyes to the Heavens which had not known kindness since the beginning of Elven rule, and she spoke as a mortal, whose kindle is beloved by the Gods for its strength-in-weakness, a humility that can burn with metaphor and yet break (easily and) always, always doomed to end in death (and this is why those who let their souls burn anyway are beloved of the Dragon and His Kin), and she said: "And this thing I have thought of, I have named it, and I call it freedom. Which I think is just another word for Shezarr Who Goes Missing… (You) made the first rain at his sundering (and that) is what I ask now for our alien masters… (that) we might sunder them fully and repay their cruelty (by) dispersing them to drown in the Topal. Morihaus, your son, mighty and snorting, gore-horned, winged, when next he flies down, let him bring us anger." …(And then) Kyne granted Perrif another symbol, a diamond soaked red with the blood of Elves, (whose) facets could (un-sector and form) into a man whose every angle could cut her jailers and a name: PELIN-EL (which is) "The Star-Made Knight" (and he) was arrayed in armor (from the future time). And he walked into the jungles of Cyrod already killing, Morihaus stamping at his side froth-bloody and bellowing from excitement because the Pelinal was come…(and Pelinal) came to Perrif's camp of rebels holding a sword and mace, both encrusted with the smashed viscera of Elven faces, feathers and magic beads, which were the markings of the Ayleidoon, stuck to the redness that hung from his weapons, and he lifted them, saying: "These were their eastern chieftains, no longer full of their talking."
