Мелли!

Мы — будущие Неустрашимые. Мы должны быть храбрыми. Мы многое пережили, и все же мне по-прежнему не хватает духу высказать вслух то, что я ношу в своем сердце. Поэтому я воспользуюсь этим пергаментом, найденным в судовом журнале, чтобы наконец признаться, что люблю тебя, и уже давно.

Впервые я понял, что влюбился, когда в шутку предложил посостязаться в стрельбе из лука, а ты разгромила меня в пух и прах. Прямо в анклаве Элден-Рута, на глазах у Глириона и остальных. Когда Неустрашимых отправили в Сиродил осматривать канализацию Имперского города, я подкупил Болгрула, чтобы он назначил меня в твой отряд и мы смогли бы вместе показать, чего стоим. Я до сих пор с теплотой воспоминаю те первые дни в пути, когда мы ехали из Валенвуда в пустыню, рассказывали разные байки и потихоньку сближались.

Здесь я должен извиниться за твои шрамы. Маллам мог бы тебя заштопать, и, будь он тогда рядом, я даже не стал бы браться за иглу. Но после той засады остались только мы с тобой. Не знаю, помнишь ли ты, как дрожали мои руки от близкой встречи со смертью и от близости к твоим губам. Ты успокоила меня, сказав, что зато тебе будет чем впечатлить Ургарлаг, когда мы вернемся.

Тогда я сказал себе, что не время признаваться тебе в чувствах, когда на кону стоит так много, когда у нас только одна цель — выжить. Скрепя сердце я стал для тебя боевым товарищем и коллегой-Неустрашимым и поклялся до нашего возвращения хранить свои чувства при себе. Конечно, после того, как нас сцапали эти Черви, а потом подобрала капитан Одноглазка, все изменилось. Но я уже дал себе обещание и не хотел его нарушать.

Вероятно, это мое признание означает, что меня нельзя назвать мером слова. При всей моей вере в нашего капитана я вижу, как убывает наша команда и тают припасы, и невольно задумываюсь, суждено ли нам вообще вернуться. Если нет и времени у нас осталось мало, мне бы не хотелось, чтобы мои чувства так и остались безвестными. Если мое обещание самому себе — единственное, что Хладной Гавани удастся во мне сломить, я буду считать себя счастливейшим из эльфов.

К тому же Мерф, похоже, ужасно раздосадован тем, что я так до сих пор тебе и не признался. Меня удивило, что он принимает это так близко к сердцу, но он заверил меня, что это не так. Просто ему надоело слышать от тебя одни и те же оправдания в ответ на вопрос о том, почему ты не говоришь мне о своих чувствах.

Очень надеюсь, что он меня не разыгрывает. С другой стороны, шутником Мерф никогда не был. Так что я оставлю это письмо на твоей койке, чтобы ты нашла его, когда я заступлю на вахту, а ты отправишься спать.

Если мои чувства не взаимны, брось это письмо в лазурное море, когда придешь меня сменить, и я удовлетворюсь тем, что буду жить и умру твоим другом и товарищем по команде.

Но если они взаимны (о боги, как я на это надеюсь), я хотел бы оставить тебе не только шрамы… пока у нас еще есть время.

Твой, если примешь,
Адролир