Погребальные обряды рожденных-приливом
Викарий Фаримон, хранитель ритуалов для усопших
Собирая традиции по заданию Коллегии ритуалов, я посетил Яичную Отмель — центр культурной жизни рожденных-приливом. Там я познакомился с молодым аргонианином по имени Тлали-Хас. Он назвался помощником чтеца приливов (замечу на полях, что должность эту он, судя по всему, придумал сам) и выказал необыкновенный интерес к общению. Мы провели много приятных часов под молочно-белой ракушкой, служившей нам крышей, попивая горячий густой напиток, который Тлали-Хас назвал «сайевин-атол». Если я правильно понял, готовят его из зерна.
В прошлом те саксхлил, которых я пытался расспрашивать о погребальных обрядах, отвечали мне недоверием — и это можно понять. Однако Тлали-Хас себя не сдерживал. Не успел я поставить кружку с напитком и начать делать заметки, как он начал болтать о приливных дарах и могильных столбах. Если, уважаемые читатели, вы обнаружите неточности в нижеследующем описании ритуалов для усопших в племени рожденных-приливом, знайте: это старый эльф не смог угнаться за юным, скажем так, носителем культуры.
Для понимания того, как рожденные-приливом провожают соплеменников в последний путь, нужно кое-что знать об их юности. В молодом возрасте каждый рожденный-приливом получает приливной дар — украшение или талисман — от кого-то из близких. Это может быть родитель, опекун, даже наставник, ведь кровное родство — а правильней сказать, принадлежность к одной кладке — не всегда залог тесного общения в зрелости.
Тлали-Хас, например, получил небольшую ракушку в дар от хранительницы отмелей Ноки. Приложив ухо к этой ракушке, можно услышать не только шум моря, но и тихий свист воздуха, проходящего через маленькое отверстие на ее кончике. Это напоминание о том, что каждый из рожденных-приливом связан с морем по-своему и не бывает двух одинаковых песен.
Получив священный дар, рожденный-приливом решает, где его хранить: зачастую не в жилище, а где-то еще на Солстисе, в том месте, где он особенно сильно чувствует связь с песней волн. Это может быть цветочный луг или каменистый утес, инкубатор или гигантская раковина из тех, которыми усеян весь берег. Этот обычай позволяет рожденным-приливом создавать свои личные святилища. Молитва и медитация неуловимы, неосязаемы. Возможно вы, дорогие читатели, не раз проходили мимо спрятанных даров, даже не подозревая об этом.
Как правило, рожденные-приливом тихо угасают по естественным причинам, но некоторые покидают этот мир до срока. Виной тому несчастные случаи, шторма, а также многочисленные силы, в разное время пытавшиеся утвердиться на Солстисе. Душа того, кто скончался скоропостижно, может скитаться по острову. Дело вот в чем: с ранней юности молитвы рожденного-приливом копятся в его священном даре. Когда приходит смертный час, они помогают ему вернуться в волны.
Чувствуя приближение неизбежного, рожденный-приливом призывает танцующих со смертью для отправления обряда и сообщает одному из жителей своего поселка, где хранится его приливной дар. В случаях, когда смерть приходит внезапно, а родичи по кладке не знают, где спрятан дар, просить Ситиса о благополучном возвращении души в Пустоту выпадает танцующим со смертью. В редких случаях они могут призвать дух умершего, дабы тот открыл местонахождение дара, однако практика эта известна лишь немногим танцующим и чревата тем, что дух может остаться прикованным к суше.
Если я правильно понимаю, рожденные-приливом верят, что после смерти они возвращаются в Нирн, дабы вновь попытаться получить предназначенную судьбой чешую. Получилось ли этого добиться — по мнению самого умирающего, — определяет то, как он будет похоронен.
Если аргонианин уверен, что он получил предназначенную судьбой чешую, похоронный обряд будет почти такой же, как на материке. Тело усопшего отнесут на священный участок рядом с Яичной Отмелью и пронзят могильным столбом, на котором записана история всей его жизни. Память его будут почитать песней и молитвой.
Если же аргонианин опасается, что не достиг цели, могильный столб воткнут на песчаной косе. Он удержит тело усопшего лишь до следующего прилива, во время которого мириады морских существ не оставят от него и следа. Умерший быстрее вернется в Пустоту — а значит, и цикл его быстрее начнется заново.
Я невольно посмотрел на море и увидел столбы, торчащие из воды над песчаной косой, скрытой на тот момент приливом. Тлали заметил мой взгляд, широко улыбнулся и сказал: «К их возвращению я надеюсь уже стать чтецом приливов!» Это заявление прекрасно иллюстрирует понимание прилива, к которому я пришел. На Солстисе он чувствуется постоянно. В его ровном ритме я начал дышать и вести беседу.
Прилив не спешит. Он не стоит на месте. Он приходит и уходит.
Tide-Born Funerary Practices
by Curate Farimon, Keeper of the Rites for the Dead
I visited Shell-Tide village, the hub of Tide-Born culture, as part of my research and work for the College of Rituals. There I met a young Argonian by the name of Tlali-Haas. He introduced himself as the tide-reader's assistant, and while I feel the need to note this seemed to be a self-made title, his eagerness was energizing. We spent hours sitting beneath the opalescent roof of a giant seashell and sipping at a hot, thick brew he called saiewin atol, a type of grain drink if I understood correctly.
Now, in the past, I have found my prodding into Saxhleel funerary practices to be met with suspicion, which I can hardly begrudge, but Tlali-Haas was unfazed. Almost immediately he rattled off a chittering speech about tidal votives and grave-stakes before I could put down my drink and make notes. So, if you find there to be inaccuracies in my depiction of Tide-Born funerary practices, please know they were the result of an old Elf trying to keep up with a young, let us say, cultural ambassador.
To best understand how the Tide-Born lay their kin to rest, we must start with their adolescence. At a young age, the Tide-Born are given a tidal votive, a small trinket or talisman that is chosen by those closest to them. This can be a parent, guardian, or even mentor figure, as blood, or rather egg clutch, does not guarantee a deep familial connection.
Tlali-Haas, for instance, was gifted a small conch shell by Shoal-Tender Noki. Tlali explained that this conch has a small hole near its tip that added a soft whistle to the ocean sounds contained in the shell. A reminder that every Tide-Born's connection to the tide is their own, and that no two songs sound the same.
Once a Tide-Born has been gifted their votive, they must decide where it will be stored. Often this will not be their residence, but a location on Solstice where they feel closest to the tide's song. From flower fields and rocky bluffs to the hatchery or giant seashells that litter the shore. The practice allows the Tide-Born to carve out their own places of worship. That the very act of prayer or meditation is itself ephemeral and impermanent. It is likely that you, dear reader, have walked past hidden votives without ever knowing it.
Many Tide-Born reach a natural and peaceful end, but others are taken too soon. From accidents, to storms, to the numerous forces who have tried to claim Solstice as their own. These sudden deaths can leave a Tide-Born spirit to wander the island. You see, their votive is meant to accompany the dead in their final moments so that they may return to the tide with the prayers they accumulated over their lifetime.
When their time nears, and a death-dancer has been summoned to perform their rites, they entrust a member of the village with the collecting of their votive. But when death claims them suddenly and they had not entrusted their votive's location to an egg-kin, it is up to the death-dancer to entreat Sithis for the safe passage of the spirit into the Void. Or, in rare cases, the summoning of the departed spirits so they may reveal their votive's location, though this practice is known by only a few death-dancers and can risk the trapping of these spirits to the land.
As I understand it, the Tide-Born believe that they are returned to Nirn so that they may be given another chance to reach their destined scales. Whether a Tide-Born believes they've achieved such a thing affects the way in which they are buried.
An Argonian who believes they attained their destined scales will be given a burial not dissimilar to mainland Argonians. A grave-stake carved with the Argonian's story is plunged into their body, rooting them in a revered burial plot near Shell-Tide Village where they will be remembered in song and prayer.
An Argonian who fears they fell short of their goal will instead have their bodies pinned along the island's sand bars. A grave-stake is still used to hold the body in place, but only until the tide, and its myriad of creatures, can reduce the body to nothingness. An expedited return to the Void so that their cycle may begin again.
It was at this point, as I looked out across the sea, that I noticed the slivers of wood poking out of a distant sand bar hidden by the tide. Tlali followed my eye, grinned, and said simply, "perhaps when they return, I will be Tide-Reader." A sentiment that seemed to neatly capture what I'd come to realize about the tide. Its presence is constant on Solstice. A rhythm that had come to inform the evenness of my breath and the pace of our conversation.
The tide does not rush. It does not stand still. It merely flows in and out.
