Дневник Ульфсильды: Драконица
Я никогда не любила загадки. И все-таки что-то в них есть, правда? Что-то такое, что пробуждает азарт даже в таких, как я. Непреодолимое искушение отыскать скрытый смысл.
Именно это я испытала, услышав сказание о Мизби. Его поведала мне лунная певчая из группы кочевников, которых мы встретили в путешествии по джунглям Малабал-Тора. Слушая ее рассказ, я понимала, что за загадками в этой истории скрыт какой-то тайный смысл. Я почти его разглядела! Будь у меня возможность запечатлеть эту историю на бумаге, я бы размышляла над нею до тех пор, пока не пришла бы к решению.
Ночь выдалась особенно жаркая и душная — даже для местных, а мне, нордке, с непривычки было особенно тяжело. Сон не шел. Я все думала о Мизби, о ее Драконице и об их загадках. Оставив Шалидора храпеть в нашей палатке, я вышла прогуляться в надежде найти кочевницу, которая рассказала мне эту историю. Вдруг она еще не спит и согласится повторить рассказ.
Однако единственным, кто не спал в эти предрассветные часы, оказался вертлявый маленький катай, смотревший на звезды, — совсем юный, полоски на его мехе едва начали проступать. Я устроилась напротив него у костра, погасшего, судя по всему, несколько часов назад. «Разве тебе не пора спать, малыш?»
Не отрывая глаз от неба, он ответил, что ему нравится наблюдать за движением звезд. Я спросила его, есть ли у него любимая звезда или созвездие, и он, засмущавшись, спрятал лицо. «Интересно, видит ли она каджита?»
«Кто?» — я посмотрела наверх, будто могла увидеть ту, о ком мы говорим.
«Сейчас ее там нет, — ответил он. — Под стук копыт она дважды за ночь поднимает взгляд, чтобы подмигнуть каджиту».
Загадка? Какое совпадение. Причем детская, так что я могла попытаться ее отгадать. Стук копыт — созвездие Коня. Дважды за ночь? «Сумеречная Звезда? Азура?»
«Азурра», — повторил он на свой манер. Он приложил руку к груди и мечтательно вздохнул. Похоже, только теперь он наконец обратил на меня внимание. Он сел. «Ты та самая ведьма!» — сказал он с почтением. Должно быть, другие кочевники обмолвились о нашем путешествии. «Давай меняться?» — он вскочил и вложил в мою ладонь что-то тяжелое. Это был гладкий лунный камень размером со сливу.
«Меняться на что?»
«На это перо!» — сказал он, указывая на мою шляпу.
О, это перо… Мне очень не хотелось с ним расставаться, и я так и сказала маленькому каджиту, к большому его разочарованию.
Он снова сомкнул мои пальцы вокруг лунного камня. «Но ведь это обмен», — сказал он так, словно мы уже о чем-то договорились.
«Это перо мне очень дорого. Оно со мной еще с тех пор, как я была такой же маленькой, как ты!»
Не знаю, что меня побудило — возможно, любопытство в его больших голубых глазах, — но я изложила ему сказание об Индрике. А потом плавно перешла к историям о том, как сама встретила Индрика, когда была ребенком и когда повзрослела. И когда я попыталась вернуть лунный камень каджиту, он отказался принять его.
«Это честный обмен — на твои истории», — сказал он, как будто я победила в какой-то игре.
Я еще раз взглянула на лунный камень: «Его можно обменять на рассказ?»
«На рассказ. На песню. Перо. Что угодно, в пределах разумного», — сказал он. Возможно, это было детское понимание торговли, но раз ему это казалось честным, то я не стала спорить.
«Ты знаешь сказание о Мизби и Драконице?»
«Эту старую историю? Кто же ее не знает».
Я не знала. По крайней мере, наизусть, как он и другие кочевники. Во всяком случае, тогда. Я взяла его за запястье и вложила лунный камень в его маленькую пушистую ладошку. «Тогда расскажи мне, — попросила я, доставая перо, чернила и пергамент. — Только не торопись. Теперь мой черед искать эту Драконицу».
Ulfsild's Log: The Dragon
I've never had a mind for riddles. But there's something about them, isn't there? Something that pricks the ears, even to those like me. An irresistible allure to find that hidden meaning.
That's what I grappled with after hearing the fable of Mizbi. It was told to me by a moon-singer among a band of nomads we met when traveling through the jungles of Malabal Tor. Just listening, I knew there was a layer deeper than the riddles in the story. I could almost see it! If only I had it committed to page somehow. I'd pore over the words until the solution took shape before me.
When we stopped that night, it was hot and humid, even for those unaccustomed to the climate. A Nord like me would have lost sleep even had I not been thinking of Mizbi and her Dragon. Their riddles. I left Shal's snores to our tent and wandered, hoping to find the nomad who told the story. Perhaps I could catch her early, and she'd tell it to me again.
But the only one I found awake in those small hours was gazing up at the stars—a springy little Cathay Khajiit, so young his stripes had only just started to come in. I settled across from him at the fire-pit, which must have died hours ago. "Shouldn't you be asleep, young one?"
He kept his eyes lofty and told me he liked to watch the stars move across the sky. I asked him if he had a favorite star or sign, and he grew shy, hiding his face. "I wonder if she sees me!"
"Who?" I looked up, as if I might catch whoever he was talking about staring down at us.
"She's not there now," he said. "Under the thunder of galloping hooves, she raises her gaze twice nightly to wink at me."
A riddle? How fitting. And a child's riddle, so I actually stood a chance of solving it. Galloping hooves—the Steed. Twice nightly? "The Twilight Star? Azura?"
"Azurah," he repeated. He put a hand on his chest and sighed a dreamy sigh. Only then did he really seem to notice me. He sat up. "You're that witch!" he said with reverence. The other nomads must have spoken of our passing through. "Can we trade?" He skittered over and pressed something heavy into my palm. It was a lustrous piece of well-polished moonstone the size of a winter plum.
"Trade for what?"
"That feather!" he said, pointing at my hat.
Oh. That feather. I was quite reluctant to part with it, and said as much, to his dismay.
He closed my hand over the moonstone again. "But the trade," he said, like we'd already agreed to it.
"The feather is very dear to me. I've had it since I was as small as you!"
And perhaps it was the curious look in those big, blue eyes, but I found myself telling him the fable of the Indrik. Which bled into my story of finding the Indrik, both when I was a child, and then when I was grown. And when I tried to press the moonstone back into his hand, he refused to take it.
"A fair trade for your stories," he said, like I'd won some sort of game we'd been playing.
I looked down at the moonstone. "I can trade this for a story?"
"A story. A song. A feather. Anything within reason," he said. Maybe it was a child's understanding of trading and commerce, but if he found it fair, then so did I.
"Do you know the tale of Mizbi and her Dragon?"
"That old story? Who doesn't?"
I didn't. Not by heart, like he and the other nomads must. Not yet, anyway. I caught his wrist and pressed the moonstone into his fuzzy little palm. "Then tell it to me," I said, reaching for a quill, ink, and parchment. "And tell it slow. It's my turn to find that Dragon."
