Осада Брумы
Кампания, положившая начало правлению императора Орфеона
Записано для потомков Льюином Фреем
Месяц Руки дождя
Начавшийся месяц в полной мере оправдал свое название и славу. Постоянные грозы и пронизывающий ветер превратили землю в грязную жижу, в которой то и дело увязали колеса любимых осадных орудий Малтораса. Боевой дух слабел, провиант был на исходе. Дорога от Кропсфорда до Брумы казалась бесконечной. Но в темноте, озаряемой вспышками молний, до самого рассвета нам указывал путь силуэт тактика Орфеона.
Единственными в нашем войске, кого не страшили грязь и холод, были грифоны и их укротительница. По особому разрешению Орфеона они выполняли роль разведчиков и охотников. Так мы и двигались вперед. Кожа у нас на руках трескалась от того, что мы толкали осадные орудия по ледяной грязи, замерзавшей на сапогах. Ели мы жалкие остатки кроликов и оленей. Грифонам Норивен сопутствовала удача в охоте, но всякую добычу они пробовали первыми, и это тоже подрывало боевой дух. Однако всякий раз, как мы разбивали лагерь, Орфеон садился дальше всех от костра, отдавая драгоценное тепло тем, кто в нем нуждался. В походе он всегда шел рядом с имперцами из Брумы, стараясь узнать как можно больше о городе и его обороне. К тому времени, когда мы наконец вышли к реке Нибен, Орфеон уже продумал план штурма.
Стратегия и тактика помогают выиграть битву, но не избавляют от тягот войны. Мы разбили лагерь близ Брумы и осадили город. Орудия Малтораса, доставившие нам столько хлопот из-за слякоти, не давали передохнуть и теперь. Им требовались боеприпасы и обслуживание, их нужно было правильно расположить. Орфеон не указал, где именно, позволив Малторасу продемонстрировать свое искусство. Еще одно качество истинного императора, за которым хочется следовать! Две недели мы били по стенам, пока они наконец не пали.
Другой полководец на месте Орфеона не преминул бы воспользоваться преимуществом и ворваться в город, но он приказал нам ждать. Еще несколько дней мы держали осаду, не приближаясь к городу. Норивен со своими грифонами, недосягаемыми для противника, вела разведку и докладывала нам о том, что делается внутри. Когда поднялись первые флаги, призывающие к переговорам, Орфеон отправил вперед огненную плясунью. Тот день впервые за долгое время выдался ясным. Она медленно приблизилась к разрушенным стенам и скрылась из виду. Поначалу ничего не происходило. Мы грелись под полуденным солнцем и не сводили глаз с Брумы. Пехотинцы начали перешептываться, что Аджим-Рей, должно быть, потерпела неудачу и погибла, и тут раздались тревожные крики.
Из-за стен показался дым. Затем пламя. А потом на дорогу из Брумы вышла одинокая темная фигура.
Таков был замысел Орфеона: полная, неоспоримая победа. Демонстрация силы, подобной которой еще не бывало ни в одной кампании. Наш лагерь стоял у разрушенных стен некогда процветающего города, охваченного огнем. Аджим-Рей не стала возвращаться, чтобы заново разжечь пламя, — в этом не было необходимости.
The Sacking of Bruma
The Campaign Which Started Emperor Orpheon's Reign,
Recorded for posterity by Lewin Frey
Rain's Hand
The season lived up to its name and reputation. Constant storms and bitter winds turned the ground to muck, which clogged the wheels of Malthoras's beloved siege engines. Morale faltered and ration supplies dipped low. The leagues between Cropsford and Bruma stretched on interminably. Still, in the darkness between lightning flashes and dawn, Orpheon the Tactician's silhouette guided us.
The only members of our army who avoided the muck and chill were the gryphon tamer and her charges. By Orpheon's special permission, they acted as scouts and hunters. So, we marched on. Hands cracked from pushing the siege weapons through mud so cold it froze to our boots and eating what remained of rabbits and deer. Noriwen's gryphons hunted prolifically but sampled every kill and this too lowered morale. Still, every time we made camp, Orpheon sat farthest from the fires giving the precious heat to those who needed it more. His days on the march were spent with Imperials from Bruma, learning all he could of the town and its defenses. By the time we marched along the Niben River, Orpheon's strategy unfurled.
Strategy and tactics win the battle, but they do not make it any less arduous. We camped outside Bruma and lay siege to its walls. Malthoras's weapons, which caused us so much trouble in the mire of the season, did not abate. They required ammunition, maintenance, and positioning. Orpheon did not dictate expressly where they needed to be placed, leaving that to Malthoras's expert opinion. For this is another quality of the true emperor which inspires loyalty. For a fortnight, we besieged the walls and brought them low.
Then, when others would press their advantage and rush in, Orpheon ordered us to wait. For another few days we kept the siege from afar. Noriwen and her gryphon scouts kept out of range and reported back on what occurred within. When the first of the flags appeared asking for a parley, that's when Orpheon sent in the Flamedancer. It was the first clear day all season when she walked slowly to the ruined walls and stepped out of view. At first, nothing happened. We waited in the midday sun and kept a wary eye on Bruma. Then, as rumors of Ajim-Rei's demise and failure floated up from the infantry, so too did shouts of alarm.
There was smoke. Then flames. Then a shadowy figure walking the road out of Bruma alone.
This was Orpheon's design. A total victory that none could oppose. A show of strength greater than any seen in a campaign before. Our camp stayed outside the ruins of the once bustling city while it burned. Ajim-Rei never returned to restart the fires—there was no need.
