Модун-Ра, сокрытый голос

Затем она увидела языки пламени, лизавшие Решетку, — кроваво-красный бушующий огонь. Боэтра увидела его первой.

Звезда сорвалась с небес, переливаясь в падении всеми цветами солнца, и на призматических крыльях мимо Боэтры пронеслась прозрачная, словно хрусталь, фигура.

Боэтра взмахнула мечом, но даже ее опытная рука не попала в цель. Время как будто замедлилось, и упавший с небес ангел, стоявший позади нее, понимающе ухмыльнулся. То была Мерид-Нунда.

Справа от Боэтры взметнулся столб огня, и впервые за вечность она увидела своего брата Меррунза. С его топора капала божественная кровь, а клыкастая улыбка никак не вязалась со славой убийцы сородичей. Он ударил топором по Решетке, и, хотя подобного никогда не происходило, Решетка задрожала и треснула под его напором.

Боэтра хотела было броситься к брату, но время тянулось слишком медленно. Не успев двинуться с места, она увидела пляшущие на горизонте языки голубого пламени. Их внезапный свет обратил Меррунза в тень, и тогда-то Боэтра впервые увидела в нем Дагона.

А позади него через голубое пламя пробирался Король-Демон с отрубленной головой бога в руках, насаженной на костяной жезл. То была голова Лоркаджа, открывшего им секреты темного пламени, и Боэтра знала, что Молаг принес ее, чтобы поглумиться над ней.

В силу натуры ей ничего не оставалось, кроме как принять вызов. Боэтра позабыла о своей роли стража Решетки. Она видела, как Дагон прорывается через нее. Она даже видела, как следом за ним скользит Радужный Ангел. Но перед ней стоял усмехающийся Молаг и с издевкой говорил ей, что Лоркадж умер за нее.

Боэтра выхватила меч и, сделав знак свободной рукой, призвала немало другого оружия, которое закружилось вокруг нее. Она обдумала бессчетное количество своих движений и выбрала из них одно. Молагу же показалось, что она просто исчезла у него на глазах.

Вновь появившись над головой у Короля-Демона, Боэтра обрушила на него дождь своих эфемерных клинков, а затем, словно ястреб, бросилась на Молага и пронзила его мечом. Почти все клинки приняла на себя голова мертвого бога, но Боэтре был нужен только один — тот, что она держала в руке, тот, что уже нашел плоть ее врага.

Молаг бился и ревел, но клинок вонзился так глубоко, что он не мог освободиться от Боэтры, даже выронив свой костяной жезл.

И тогда Боэтра, собрав всю свою мощь, швырнула Короля-Демона на Решетку, и пламя лунного света обожгло ему лицо. Боэтра держала его, не обращая внимания на вопли, и смотрела на разгоревшийся внизу бой. Отсюда, сверху, Переправа казалась совсем маленькой.

Многочисленные новые руки Дагона оказались в плену рук его сестры, коих было гораздо больше. Мафала опутала Меррунза необоримой паутиной и теперь пожирала его знания, которые он получил, пребывая в Великой Тьме.

Мерид-Нунда, наступавшая на Азурру, казалось, состояла из множества стеклянных осколков, которые то складывались в ее тело, то столь же быстро разлетались. Радужный Ангел не нападала на сестру, как обычный враг, а кружилась вокруг нее вихрем режущего света и ослепительной ярости. Мало кто мог бы выстоять против этого, но Азурра и сама мастерски владела светом, даже таким, что нельзя увидеть, и потому сумела сдержать напор Сияющей.

Затем Боэтра увидела Ноктру… и впервые за целую вечность Воительница заволновалась. Она не осознавала этого прежде, но битва с Ноктрой запечатлела в сознании Воительницы некую истину. Боэтра задумалась о природе Намирры и задалась вопросом, родилась бы Ноктра без их борьбы или нет. Она смотрела на ту, кого могла назвать не иначе как дочерью, и чувствовала желание защищать духа, которого когда-то стремилась уничтожить.

А потом Азурра доказала, что мастерски владеет еще и тьмой, и вскоре Мерид-Нунда была заключена в клетку пустоты и лишилась всех своих цветов. Только после исчезновения всех фрагментов Азурра поняла, что Мерид-Нунда разделила себя на две части.

Без помех преодолев Переправу, уцелевшие фрагменты Мерид вновь приняли ангельское обличье и завладели Эфирной призмой.