Жизнь в Камонне Тонг
Говал Садрион
Главное, что нужно знать о Говале Садрионе: я не контрабандист, я любитель подраться в тавернах. Самоучка. Я до всего дошел своим умом, своим потом и кровью. Потерял не один зуб, пока не отучился останавливать кулаки лицом. Некоторые уроки я усвоил быстро, на другие ушло куда больше времени.
Вырос я в полной нищете, в хижине с земляным полом. Родители с утра до вечера горбатились на жалком огрызке пашни, но еды все равно не хватало. На собственной земле мы жили как н’вахи. Жили в грязи, пахали в грязи, а в голодные дни даже ели грязь. Однако мои родители все равно гордились тем, что смогли обжить кусок неблагодарной земли.
Что мне было делать, когда присягнувший насмехался над моим отцом, когда какой-нибудь наемник смотрел на мою мать, как на дерьмо? Спускать им эти оскорбления с рук? Ну нет! Я знаю, какой это тяжелый труд — обживать землю, содержать семью без помощи так называемых Великих домов. Ни один из этих жирдяев, напрасно просиживающих подушки, не имел права смотреть на нас сверху вниз!
В юности я постоянно с кем-нибудь цапался. Сколько раз я огребал по полной — и не сосчитать. Но пока эти заносчивые с’виты называли нас н’вахами, я продолжал бороться. Мать говорила, что слова ранят сильней кулаков. Меня часто пытались задеть словами — и, поверьте, мои кулаки все-таки бьют больнее.
В год неурожая отец пристрастился к суджамме и хлебал ее кружками. Стоило ему перебрать — и она лезла обратно, так что вся хижина воняла блевотиной. Мать решила не тратить ни гроша сверх необходимого, поэтому нарвала горьколистника и съела его сырым. К тому времени, как мы ее нашли, она остыла так, что покрылась инеем.
К чему привели все усилия родителей? Мать примерзла к скудной земле, которую отец поливал содержимым собственного желудка. Они трудились усерднее н’вахов и заставляли детей жить так же… ради чего? Последний урок, который преподала мне мать, был таким: если смиришься со своей участью, весь мир будет пинать тебя и глумиться, пока ты не сдохнешь.
Мне бы хотелось сказать, что после этого я взял жизнь в свои руки и быстро пришел к успеху, но это не так. Помните, я сказал, что я любитель подраться в тавернах? В общем, я вспомнил потасовки с младшими представителями Великих домов — и то, как приятно было осадить своих обидчиков. Тогда я стал искать драк и долгое время только ими и пробавлялся. Набил в этом руку, если можно так выразиться. Научился вколачивать здравый смысл в дурачков, смевших мне возражать. Повстречал множество мерзавцев, у которых удар был поставлен лучше, но обычно они были из какой-нибудь Тонг, так что я даже не думал обижаться.
За мной закрепилась определенная репутация. Про меня говорили, что я тот еще мерзавец. Так меня заметили головорезы, как-то раз подкатившие ко мне в трактире. Они предложили мне выпивку, но я отказался. Трудно глотать то, что воняет отцовской блевотиной. Это впечатлило головорезов еще больше, и они сказали, что как раз такие парни им и нужны. Я-то думал, они имеют в виду неподкупность, а оказалось, что умение драться в тавернах. Мне пообещали стабильную работу, возможность путешествовать, а также достаточно золота, чтобы как положено похоронить мать в Некроме. Мне также предложили возможность поквитаться с н’вахами, из-за которых я столько натерпелся.
Почему я должен продолжать жить как раньше, когда н’вахи носят цацки и спят на настоящих кроватях? Почему я должен срывать спину, ковыряясь в земле? Я достоин большего, лучшего!
В общем, я вступил в Камонну Тонг. Мне не наврали. Платят действительно хорошо. Работа не заканчивается, как и те, на кого нужно произвести правильное впечатление. Впереди всегда новая драка и пока не побитые морды н’вахов. В жизни своей не видел столько носов, которые просят кулака, — и столько хамов, которых нужно поставить на место. В конечном итоге меня начинают бояться. Или не меня, а боли, которую я могу причинить.
Здесь меня уважают. В прошлом сезоне я добыл тролля. Получил за него целый кошель золота, взял отпуск и проведал мать в Некроме. Она мной гордится. Сказала, что я хорошо выгляжу. Что я наконец достаточно ем. То, что работа опасная, она не одобрила — но родителям никогда не хватало смелости отстаивать свои права. Они не умели брать от жизни больше, чем было уже дано. Зато я умею.
Мать говорила, что слова ранят сильней кулаков. Меня и били, и осыпали бранью. Теперь меня не заденет ни то, ни другое. Я научился принимать боль и превращать ее в силу. Даже если меня что-нибудь убьет, как тролль Нилеру на обратном пути в Камоннарун, я буду знать, что умираю более успешным, чем был в начале жизни. Но пока я не умер, я буду брать от жизни всё, чего достоин. Таков путь Камонны Тонг.
Life in the Camonna Tong
By Goval Sadryon
The first thing that you have to know about Goval Sadryon is that I am not a smuggler, I'm a tavern brawler. No one taught me what I know. I had to teach myself through lessons of blood and bruises. Lost a fair number of my teeth before I figured out how to stop blocking fists with my mouth. There are some lessons I learned quickly, and a few which took much longer.
We didn't have much growing up. A small hut with a dirt floor. And even though my parents worked our sorry plot of land all day long, there was never enough to go around. We lived like n'wahs in our own homestead. Sleeping in the mud, working in it, sometimes we even ate it when there wasn't enough food. Still, my parents were proud. They took nothing but ungrateful dirt and made it a home.
So, when the oathman made snide comments about my father or the hireling dared to look down on my mother, what was I supposed to do? Let their insults slide by unaddressed? No. I know how much work it takes to make a family—make a home—without the help of the so-called Great Houses. Not a single one of those over-fattened cushion-sitters has the right to look down on us!
I got into a fair number of scraps when I was young. Had my arse handed to me more times than I care to count. But so long as those uppity s'wits kept calling us n'wahs, I kept fighting back. Mother said that words hurt worse than fists. I've heard a lot of words that hurt me, but you can be sure that my fists caused more pain.
When the bad harvest came, father fell into the sujamma—great big tankards of it. Stank up the whole hut with the smell of sick after drinking too much. Mother didn't want to waste a single coin more than she had to. She went out and picked a whole bundle of bittergreen and ate it raw. We didn't find her until she was so cold, she frosted over.
All their effort and what did it get us? A mother frozen to the dirt of her farm and a father watering the land with the contents of his own stomach. They worked harder than n'wah and made us all live like them, too, and for what? I suppose that was the last lesson my mother ever taught me: if you accept your lot in life, this world will kick you and mock you until you're dead.
I'd like to say that I picked myself up and made something of myself quickly after that. I didn't. Remember how I said I was a tavern brawler? Well, I remembered my earlier scrapes with the low-ranking members of the Great Houses and how good it was to get even with the fetchers who snubbed me. I went looking for more scrapes. I spent a long time fighting. My fists changed. I got better at knocking sense into the idiots who talked back to me. Met a good share of fetchers who threw better punches, but most of them belonged to some Tong or another, so I didn't take it personally.
I guess I started getting some notice. I developed a reputation as a tough fetcher myself, and that impressed some cutthroat fighters who approached me in the Cornerclub one night. They offered to buy me a drink, but I refused. It's hard to swallow most alcohol when it smells like my father's vomit. That impressed them even more. They said I was just the sort they were looking to recruit. I thought they meant too smart to bribe, but now I know they were talking about all the brawling I did. They promised me steady work, chance to travel, and enough gold to send my mother to Necrom for a proper burial. They also offered an opportunity to get back at the n'wahs who ruined us.
Why should I live the way I always lived when the n'wah are dressed in finery and sleep on actual beds? Why should I work the land and cover myself in dirt and muck? I'm better than that. I deserve better than that.
So, I joined up with the Camonna Tong. And they were right. The pay is good. There's always work to do and ways to impress the right people. There's still more fights to get into and n'wah to beat. Which is something I actually get to do these days. Never seen so many noses that needed bloodying or so many attitudes that needed correcting. Eventually, they all come to fear me. Or at least, they fear the pain my fists can bring.
I'm respected here. I bagged a troll the other season. Got an extra purse of gold for that and took a short break to go visit my mother in Necrom. She's proud of me. She said I looked good. That I was finally eating enough. She didn't like the danger, but my parents never had the courage to fight back. They never knew how to take more from life than what they were given. I do.
Mother said that words hurt more than fists. I've felt fists and I've heard words. Neither can hurt me now. I taught myself to take the pain and use it to make myself stronger. And even if something kills me, like that troll killed Nilera on the way back to Camonnaruhn, at least I know I made myself better than how I started. Until I die, I'm going to keep taking what I deserve from this life. That's the Camonna Tong way.
