Песни Возвращения, том 5
Как-то раз наш великий повелитель Исграмор, Предвестник нас всех, сидел у походного костра. Команды «Йоррваскра», «Пламенного» и «Каль Каза» необходимо было кормить, поить и восхвалять. Самые закадычные друзья из Пятисот Соратников пребывали в чужих землях, все истории давно рассказаны, сердца завоеваны и потеряны, запах жарящегося мяса неизменно витал в воздухе — и величайший из нас подозвал к себе воинов и поведал историю создания Вутрад.
Все до единого меры, поверженные Предвестником, слегли от ударов Вутрад. За всю долгую военную кампанию единственным оружием, ложившимся в руку Предвестника, была мощная Вутрад. И рассказал он историю, как легендарнейшая из секир была выкована в темнейшую из ночей.
Это была Ночь слез. Исграмор сидел, не отводя глаз от воды. Корабль его стоял на якоре, намереваясь последним из всего флота отбыть от Тамриэля к берегам Атморы. С этой точки наблюдал он за Саарталом — первым городом, — как горел он. Набухшее небо поливало дождем и пожар, и море, а величайший из нас ронял горькие слезы.
И так велика была скорбь Предвестника, что вместо обычных соленых проливал Исграмор слезы из чистейшего эбонита. Старший сын его, Ингол, собрал слезы в кружку и заключил отца в горячие объятия. Он влил мед в горло Предвестника, обернул теплым мехом могучие его плечи и, увлекши Предвестника вниз с палубы, уложил в подвесную койку.
А сам приступил к работе, потому как Ингол, старший сын Предвестника нас всех, был величайшим кузнецом, которого когда-либо знал наш народ. Там, в море, Ингол взял свои инструменты и принялся за работу. Он использовал молнию, чтобы расплавить Слезы Ночи, поднявшуюся океанскую воду, чтобы закалить их, а удары его молота звенели в такт бушевавшему ветру.
Когда на следующее утро Исграмор проснулся, Ингол подарил ему мощную секиру, сотворенную из плача, что пролит был в ночь накануне. И Предвестник нас всех обнял сына и возопил от восторга, печали и ярости. И там, на палубе последнего корабля, отбывающего из Саартала, Исграмор дал своей секире имя Вутрад, что означает на языке Атморы «слезы бури».
В этом месте рассказа Исграмор остановился. Предвестник нас всех вспомнил погибшего Ингола, бывшего со своей командой на борту «Харакка» во время Шторма Разделения. Сын его, старший сын его, величайшая его радость, пребывал с ним всегда. Тот, кто соединил слезы бури, сказал он, всегда путешествовал с ним в дни благородных и прославленных Пяти сотен.
Songs of the Return, Volume 5
It came to pass that our great lord Ysgramor, the Harbinger of us all, sat before an encampment fire. The crews of the Jorrvaskr, the Fallowfire, and the Kaal Kaaz bade him eat, and boast, and drink. For the boon members of the Five Hundred Companions were abroad in the land. Stories were told, hearts won and lost, and always the smell of roasting meat hung in the air. The greatest of us all beckoned every warrior to his side, and spoke the tale of Wuuthrad's forging.
Every Mer the Harbinger slew died at Wuuthrad's bite. All through the long campaign, the only weapon that would fit in the Harbinger's hand was the mighty Wuuthrad. As he told it, the most legendary of axes was forged in the darkest of nights.
It was the Night of Tears. Ysgramor sat staring out across the waters. He rode upon the last ship in his fleet, fleeing Tamriel for the shores of Atmora. From that vantage point, he watched as Saarthal—the first city—burned. A swollen sky poured rain upon the flames and upon the sea. And the greatest of us all wept bitter tears.
So great was the grief of the Harbinger that, instead of salty sorrow, Ysgramor wept tears of purest ebony. His eldest, Yngol, collected the tears in a stein and held his father in a warm embrace. He poured mead down the Harbinger's great throat, wrapped furs around the Harbinger's great shoulders, and slung the Harbinger into a great hammock below decks.
Then he set to work. For Yngol, eldest son to the Harbinger of us all, was the greatest smith our people have ever known. There, on the sea, Yngol set to work with his tools. He used lightning to heat the Night's Tears, the ocean's swell to cool them, and always his hammer-blows rang in concert with the rising wind.
When Ysgramor awoke the next morning, Yngol presented him with a mighty axe, hewn from the sorrow that had laid him low just the night before. And the Harbinger of us all embraced his son. He cried out in joy, sadness, and rage. And there on the deck of the last ship from Saarthal, Ysgramor named his axe Wuuthrad, which means "Storm's Tears" in the language of Atmora.
It was then, in telling the tale, that Ysgramor paused. The Harbinger of us all called out to lost Yngol, who had been with the crew of the Harakk in the Storm of Seperation. For his son, his eldest and greatest joy, was with him always. He who had bound the storm's tears, he said, rode with him always in the days of the noble and honored Five Hundred.
