Красное проклятие, том 2
Деттетор Пантенн
Я вздрогнул и плотнее закутался в плащ, следуя туда, куда указал узловатый палец беззубого старого предельца. Он говорил хриплым голосом и от души смеялся, глядя, как я дрожу от холода. Я скользнул взглядом по тропе, уходящей в холмы и ведущей к отдаленному входу в пещеру, едва различимому сквозь колючий снег, и приготовился к последнему этапу пути. Хотя мои физические и моральные силы были почти на исходе, я знал, что мои цели были ближе, чем когда-либо, и, несмотря на позднее время и пронизывающий холод, решил добраться до гробницы Красного Орла в ту же ночь.
Хотя мощь, дарованная моими даэдрическими благодетелями, велика, она не давала стойкости: когда я добрался до входа в пещеру, тотчас же рухнул в изнеможении. Пока я лежал там, не имея сил даже затащить себя внутрь, до меня начал доноситься ускользающий шепот и отдаленные звуки рогов, призывающие меня идти навстречу судьбе. В ушах у меня звучала эта призрачная музыка, и я заполз в пещеру, завернулся во все, что у меня было, и провалился в черноту сна без сновидений.
Я проснулся от пения птиц и света — того, что все еще мне противно, как и в юности. Я быстро отступил в темноту пещеры. Я знал, что моя цель была внизу, в глубине. Оттуда доносился теплый ветерок, зазывая к себе, а гудящие рога, казалось, эхом отдавались где-то глубоко внизу. Я последовал за ветерком и звуками, надеясь поскорее добраться до своего оклеветанного предка, — и чувствовал тяжесть в груди.
Ловушки для отпугивания незваных гостей и грабителей могил для моего разума были детской забавой, и я осторожно пробирался все дальше по крипте. Стены пещеры давили, а грубые, покрытые потеками каменные стены постепенно уступили место обтесанному камню и фрескам. Мои пальцы скользили по изображениям, лаская меч Красного Орла, который пронзал тысячи людей. Шепчущие голоса и звуки странных рогов становились все громче, усиливая давление в моей голове, — мои чувства засыпали, но мой разум бодрствовал, и я знал, что скоро, после стольких лет исследований, придет время моего триумфа.
Я завернул за последний угол и оказался в гробнице Красного Орла. На возвышении в центре зала стоял простой, ничем не украшенный саркофаг. Рядом на пьедестале лежал его великолепный клинок, Проклятье Красного Орла. Я бросился к нему и застыл рядом. Мое дыхание было затрудненным и быстрым, но я слышал не его — голоса и музыка смолкли, сменившись тяжелым, рваным дыханием ожидающего.
Моя рука зависла над рукоятью, пальцы сжимались и разжимались, страх смешивался с возбуждением. Я осторожно наклонился и схватил клинок, поднял перед собой и уставился на лезвие, завороженный зрелищем.
Мой разум отказывается вспоминать, что было дальше. Воспоминания о таком ужасе должны быть заперты под замок, чтобы мозг, содержащий их, не повредился.
The Red Curse, Volume 2
by Dettethor Pantenne
I shivered and wrapped my cloak tighter around myself, following the pointing, gnarled finger of the toothless old Reachman, his words croaking out between hearty chuckles at my discomfort. My eyes followed the path into the hills, resting finally on a distant cave entrance, barely visible through the stinging snow, and I steeled myself for the coming trek. Though my physical and mental reserves were nearly spent, I knew that my ambitions were closer than ever to being fulfilled, and despite the lateness of the day and the biting cold, I resolved to reach Red Eagle's tomb on that very night.
Though the powers granted to me by my Daedric benefactors are great, intestinal fortitude was not on the list, and when I reached the mouth of the cave I collapsed, exhausted. As I lay there, without even the vigor to drag myself inside, I began to hear the flittering whispers and distant horns, calling me forth to destiny. With this ghostly music in my ears, I crawled into the mouth of the cave, wrapped all that I had around my frame, and dropped into black, dreamless sleep.
I awoke to the sound of birds and light—things still, as in my youth, repugnant to my senses. I retreated quickly into the darkness of the cave. I knew that my goal was below in the depths. A warm breath pulsed from the interior of the cave, drawing me inward, the thrumming horns seeming to echo from somewhere deep below. I felt a tightness in my chest as I followed these guides, hoping to soon reach my much maligned ancestor.
The traps set to dissuade intruders and grave robbers were child's play for my intellect, and ever cautious I made my way deeper into the crypt. The cave walls pressed in, and gradually the rough, rippled rock walls gave way to hewn stone and chiseled murals. My fingers traced the images, caressing Red Eagle's sword as it cut swathes through a thousand men. The whispering voices and alien horns grew louder, increasing the pressure in my head—my senses lulled, but my mind alert, I knew that soon, after years of research, my ascension was at hand.
I turned one last corner and found myself in Red Eagle's tomb. Simple and unadorned, a sarcophagus sat on a dais in the center of the chamber. Lying near it on a pedestal was Red Eagle's Bane, his magnificent blade. In a burst I ran to it, and hovered over it. My was breath heavy and quick, the voices and music silenced, replaced by an all-encompassing, heavy, ragged, expectant breath.
My hand hovered above the hilt, my fingers grasping and flexing, fear mingling with excitement. Carefully, I reached down and grasped the blade, lifting it up before me and staring, transfixed by the sight.
What came next, my mind almost completely refuses to recall, as memories of such horror must be locked away, lest the brain that contains them be driven mad.
