Мориан Зенас

Искатели делают вид, что не умеют говорить, но они умеют. Ибо я их слышал. Они могут и понимать слова, и произносить их, хотя и ужасно при этом шипят и пришепетывают. Я расскажу вам, откуда я это знаю.

Как часто бывало с тех пор, как я попал в Апокриф, я прятался за стопкой книг, скрываясь от зловещего высокого человека с жабрами, чье внимание я случайно привлек. Я прислушивался, пытаясь понять, не бормочу ли я до сих пор, но ничего не услышал, что обычно означало, что я молчу. А потом я услышал кое-что другое.

Сразу за укрывшей меня башней из книг находился один из тех длинных залов, что уставлены бесчисленными урнами. Я старательно избегаю эти залы с тех пор, как узнал, что в каждой урне в растворе зловонной жидкости плавает живой орган мышления, вырезанный из тела. Не нравятся мне эти урны.

От входа в зал с урнами послышался хорошо знакомый хлюпающий звук шагов искателя. Но затем он затих, и вместо него я впервые услышал тягучую речь искателя.

— Я кое-что знаю, — прошепелявил Искатель, и у меня по спине пробежала дрожь ужаса.

— А стоит ли это знать? — послышался глухой бесплотный голос органа из самой ближней урны.

— Тебе судить, поплавок. Я понял, почему мы не видим незваных смертных, не считая безумного волшебника, уже многие повороты Великих Страниц.

— Ничего ты не знаешь, — отвечал орган.

— Я знаю, что Старый Предшественник заключил договор со смертными. Соглашение, как они говорят. Разве это — ничто? — спросил Искатель.

— Почти. Золотой Глаз всегда заключает сделки со смертными. Поэтому я здесь, в столь незавидном положении.

— Избавь меня от своей жалости к себе, или я начну высмеивать тебя. Тебе не нравится, когда я смеюсь над тобой. Слушай внимательно.

— Слушаю.

— Это правда, Провидец часто заключает сделки со смертными, но еще никогда он не заключал сделки с каждым смертным Нирна.

— Ба. Ну, это вряд ли.

— Точно тебе говорю! Это все знают.

— Откуда?

— Я слышал разговор между писцом Уу-Тораксом и Одиннадцатым наставником. Они вошли в Сумрак, где я тихо…

— Искал?

— Да. Именно. А теперь послушай: писец сказал наставнику, что Неизбежно Знающий согласился на сделку, которая означает прекращение всякого прямого вмешательства в дела Мундуса.

— Невозможно. Впрочем, я же объект для издевательств. Можешь насмехаться, как хочешь.

— Я тоже так подумал, и наставник тоже выразил сомнение, но затем писец произнес Клятвенное слово. Книги разлетелись в разные стороны, ихор полился из моих ушных отверстий, и я понял, что он сказал Известную вещь.

— Но зачем? Вмешиваться в дела смертных и отнимать у них знания — любимая забава Ур-Даэдра.

— Похоже, ему заплатили огромную цену. Дали то, чего он особенно жаждал. Из-за повреждения ушных раковин я не смог ясно расслышать, что именно.

— Знание, конечно. Какая-нибудь великая тайна. Всегда так было.

— Я тоже так считаю. И, похоже, эта сделка распространяется и на другую сторону, поэтому смертные сюда больше не приходят, — добавил Искатель.

— Если не считать безумного волшебника. Как он сюда попал и с каким дурным заданием? — спросил орган из урны.

— Я не знаю. Но если мы его поймаем, мы выдерем его… это что еще за звук?

Я тоже его услышал и потому побежал. Ибо я узнал этот звук. Это было бормотание.