Фрагменты Бездны Хермеуса Моры
И собрал Исграмор горестные стенания жен великанов и отнес их Фро и Гросте, которые сплели из них Скорбную тетиву, так что смог Исграмор починить свой могучий лук Длиннострел. И лук издал вздох, когда его взяли в руки, и застонал после выстрела. И решил Исграмор испытать его на охоте.
И он охотился и убил много дичи в Морозном лесу Атморы, пока не остановился у брода, чтобы напиться. А на другой берег, отделенный водным потоком, выскочил Белый олень Форелгрима. Исграмор выстрелил и промахнулся, что ему совсем не понравилось, и поклялся он, что будет преследовать Белого оленя, пока тот не падет от его руки. Но олень был осторожен и передвигался бесшумно, словно поземка над снежным покровом, так что Исграмор вновь и вновь искал его, вновь и вновь терял его. И даже вздох Скорбной тетивы был громче шагов Белого оленя.
Когда он в очередной раз потерял след и остановился, крайне раздосадованный, появился возле него Заяц и молвил: «Олень спустился вон в ту долину». «Откуда тебе это ведомо?» — спросил Исграмор у Зайца. А тот отвечал: «Я знаю, потому что у меня длинные уши. Да, будь твои уши такие же длинные, как мои, ты смог бы тоже слышать свою добычу, куда бы она ни направилась».
«Пусть будут тогда, — сказал Исграмор, — у меня такие же длинные уши, как у тебя». Заяц дернул носом, и Исграмор почувствовал, что уши у него начали расти и заостряться. Но внезапно из подлеска выскочил Лис, бросился на Зайца и загрыз того. Исграмор, к своему изумлению, ощутил, что уши его уменьшились до прежнего размера.
И молвил Лис: «Знай же ты, смертный, что я Шор, а это был вовсе не заяц, но сам Херма Мора, который обманом едва не обратил тебя в эльфа. Отныне же, смертный, полагайся на честные методы людей и избегай трюков эльфов, дабы не стать одним из них. А теперь ступай — Белый олень поджидает тебя в долине».
Хирма МОРА падо АДА ойа НАГАЙА аба АГЕА кава АПОКРА дена ГОРИА гандра АРКАН
«Хермеус Мора, который старше, чем Ада, цефалиарх Бездны, внемли просьбе сего недостойного, ибо явился я за знанием запретным. То, что ищу я, начертано на этом пергаменте, который пожгу я в твою честь, о Демон Знаний. Моя жажда знаний неутолима, и в награду за них любая запрошенная цена будет уплачена. АЕ ХЕРМА МОРА».
ЭЙ ХЕРМА МОРА АЛЬТАДУН ПАДХОУМ ЛХАН ЭЙ АЙ
(Мой следующий сон был) об Апокрифе, где я бродил по затененным залам среди (книг без названий), среди понятий и доводов, которые я вдыхал, словно дым. В левой руке у меня был свиток из велени, в правой руке — перо, я шел, (и я записывал) истории, но свиток нельзя было заполнить, потому что, пока я писал (слова) строкой ниже, (слова) строкой выше исчезали.
Потом я остановился у постамента из лазурита, на котором стоял (объект), никак доселе не обозначенный, урна с изящным навершием. И я (отложил в сторону) перо и свиток, схватился за навершие и поднял крышку.
(Внутри урны) была тягучая и зловонная (жидкость), на поверхности которой плавал, серый и блестящий, (орган мышления) смертного. И я знал, хотя неизвестно откуда, что эта (жидкость) не есть соляной раствор, а мозг — не законсервированный, а живой, бодрый, погруженный в темные раздумья. Я уронил крышку и (поднял глаза от) урны, и увидел (за постаментом) бесконечно длинный коридор, слева и справа уставленный другими постаментами, несть которым числа, и (на каждом из них) была такая же урна.
(Что объясняет, почему, когда) я проснулся, мой язык был прокушен.
Fragmentae Abyssum Hermaeus Morus
So Ysgramor collected the laments of the Giant-Wives and brought them to Froa and Grosta, who twisted them into the Woeful Bowstring, so that Ysgramor could re-string his mighty bow Long-Launcher. And thereafter did Long-Launcher sigh when it was borne, and moan when it was shot. And Ysgramor decided to take it hunting.
And he hunted and slew much game in the Atmoran Frostwood, until he paused at a ford to drink his fill. Then across the stream bounded the White Stag of Forelgrim, and Ysgramor shot at it and missed, which in no wise pleased him, and he swore to pursue the White Stag until it fell to him. But the stag was canny and quiet, and passed as a mist over the snow, so that Ysgramor did again and again sight it and lose it. For even the sighing of the Woeful Bowstring made more sound than did the White Stag.
When again he lost the trail and stopped, sore vexed, an Hare did appear and spake, saying, "The stag hieth down into yon vale." "How knoweth you this?" demanded Ysgramor of the Hare, which replied, "I know for I have long ears. Yea, had you ears as long as mine, you too could hear your prey wherever it went."
"Would, then," said Ysgramor, "that my ears were as long as thine." At that the Hare's nose did twitch, and Ysgramor felt his ears begin to grow and point. But a Fox did leap from the coppice and fall upon the Hare, slaying it, and Ysgramor, in wonder, felt his ears dwindle to their wonted size.
And the Fox spake, saying, "Know thou, mortal, that I am Shor, and this was nary Hare, but indeed, Herma Mora, who did nearly trick thee into becoming of Elvenkind. Rely you hereafter, mortal, upon the forthright methods of Man, and eschew the tricks of the Elves, lest ye become one. Now, go—for the White Stag awaiteth thee in the vale."
Hyrma MORA pado ADA oia NAGAIA aba AGEA cava APOCRA dena GORIA gandra ARCAN
"Hermaeus Mora, elder than Ada, Abyssal Cephaliarch, hearken to the plea of this unworthy, for I come to barter for knowledge denied. That which I seek is named on this parchment, which I consume in your honor, O Demon of Knowledge. For my desire to know is beyond reckoning, and in recompense, whatever price is named shall be met. AE HERMA MORA."
AE HERMA MORA ALTADOON PADHOME LKHAN AE AI
(My next dream was) of Apocrypha, where I walked the halls of shadow among the (nameless books), among concepts and arguments I inhaled like smoke. In my left hand was a scroll of vellum, in my right hand a plume, (and I wrote) histories as I passed, yet the scroll was unfilled, for as I wrote (words) beneath the (words) above vanished.
Then I paused at a plinth of lapis, for it contained (an object) heretofore unremarked, an urn with a curious finial. So I (set aside) scroll and plume, grasped the finial and lifted the lid.
(Within the urn) was a viscous and noisome (fluid), upon which floated, gray and glistening, a mortal's (organ of thought). And I knew, though I know not how, that the (fluid) was not brine, and the brain was not preserved, but alive, alert, and brooding with a dark intellect. I dropped the lid and (looked up from) the urn, and saw, (beyond the plinth), a long and endless corridor, lined left and right with plinths uncountable, and (upon each plinth was) its urn.
(Which was why, when) I awoke, my tongue was bitten through.
